Выгодный брак
Фабрика выросла на базе раздаточной конторы РЯБУШИНСКИХ, размещавшейся в Ермолине. Мастером туда устроился зажиточный местный крестьянин Афанасий БУХАРОВ. Накопив достаточный капитал, он открыл своё дело, которое развивалось вполне успешно.
На этот бизнес положил глаз предприимчивый приказчик русиновской бумажно-ткацкой фабрики АЛЕКСАНДРОВА Фёдор ИСАЕВ. Прибрать к рукам производство он решил весьма распространённым способом – породниться с хозяином. Фёдор Семёнович женился на бухаровской дочери.
После кончины БУХАРОВА всё его имущество переходит зятю. В 1880 году ИСАЕВ получает патент на открытие «Фабрики мануфактурной». В двухэтажном корпусе разместилось около ста ткацких станков. К ним были добавлены и набойные столы. Основу производства составляли недорогие бумажные платки с набивным рисунком.
Долой конкурентов!
Предприятие развивалось бурными темпами. Сохранились отчетные данные, которые ИСАЕВ ежегодно предоставлял в статистический отдел Калужской губернии. Например, в ведомости за 1888 год указано, что «Фабрика мануфактурная купца второй гильдии Ф. С. Исаева изготовляет платки бумажные 22 000 штук в год на сумму 5 500 рублей».
Но и многочисленные конкуренты не дремали. К концу XIX в. ткацких фабрик на территории Боровского уезда было так много, что они с трудом уживались в этой нише. Об этом пишет краевед Пётр ПОДШИВАЛОВ в своей статье «Край наш текстильный». «В этой отчаянной гонке всё чаще сталкивались её участники, завязывалась жестокая схватка. Побеждал тот, кто не считался ни с какими нормами морали, кто о совести, чести и прочих подобных понятиях и думать не хотел. К 1897 году из 26 текстильных фабрик, имевшихся в уезде, 19 перестали существовать, не выдержав конкурентной борьбы. Наиболее удачливым оказался ермолинский фабрикант Фёдор Исаев. Безжалостный делец путём разного рода финансовых махинаций, подкупа, шантажа поглотил капиталы многих соседних фабрикантов».
На зависть англичанам
Но конкуренция, как известно, имеет и свои положительные моменты. Промышленники стараются повышать качество продукции. И здесь ИСАЕВ тоже преуспел. Ермолинские набивные платки пользовались большим спросом не только в России, но и за рубежом. Повсеместно признавалось, что наши текстильщики не уступают англичанам, которые в тот период считались законодателями мод в данной отрасли. А благодаря более низким ценам при сохранении высокого качества даже вытесняли британцев с рынка.
Производство расширялось. Появилась возможность разделения труда по операциям: ткачество, набойка рисунка, окраска. Появился трёхэтажный кирпичный корпус, в котором разместили красильную, отбельную, ворсовальный и ткацкий цеха, набивные столы и другое оборудование. В дальнейшем выросли машинное отделение, котельная, прессовый участок, деревянное одноэтажное здание для набойщиков, магазин-лабаз.
Разве это проблемы?
К началу XX в. фабрика ИСАЕВА оставалась самой крупной в уезде. Здесь работали свыше 500 человек – примерно столько же, сколько на всех остальных предприятиях, вместе взятых. Годовой оборот перевалил за 200 тысяч рублей. Распространение продукции продвинулось уже не только в Европу, но и в страны Ближнего Востока. Даже мировой экономический кризис, разразившийся в
1900-1903 гг., не сказался на благосостоянии фабрики.
Такая ситуация не давала покоя конкурентам. И они придумали, за какую ниточку потянуть, чтобы ослабить ИСАЕВА. Одной из самых значительных статей расходов являлось дровяное отопление. Рассказывают, что другие фабриканты, собравшись в коалицию, уговорили лесопромышленников не продлевать контракт с ИСАЕВЫМ на поставку сырья. Над предприятием могла возникнуть угроза топливного кризиса. Но Фёдор Семёнович в очередной раз доказал, что умеет находить выход из любых ситуаций. Как бы сейчас сказали, предприимчивый хозяин принял антисанкционные меры. На выгодных условиях он купил богатые торфом болота в Комлеве, в поместье СЕНЯВИНЫХ. Десятки подвод целыми днями вывозили торф в Ермолино. Процесс ещё больше активизировался с поступлением из Германии торфодобывающего оборудования.
К слову, о немцах. ИСАЕВУ удалось вступить в акционерное общество «Надзи-Юнкер», которое предоставило ему крупный кредит, позволивший расширить парк ткацких станков. Все эти меры способствовали резкому повышению производительности труда и снижению себестоимости продукции. Фабрика стала приносить прибыль выше средней по России.
И тут раздался выстрел
Тем временем в уезде, как и по всей России, нарастало революционное движение. Всё чаще поднимали головы и рабочие исаевского предприятия. «Положение текстильщиков было крайне тяжёлым, – повествуют в книге «Боровск» Виктор ПУХОВ и Василий БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ. – Средняя сумма штрафов достигала одной трети заработка. Боясь потерять работу, люди соглашались трудиться за очень низкую оплату. Часто приходилось выполнять задания, не связанные с производством. Исаев, купив имение, выгонял мастеровых в поле на уборку сена, овса, льна. Работали бесплатно, за чарку водки. Недовольным немедленно предлагалось уволиться. О бытовых нуждах трудящихся никто не заботился. Ни о какой охране труда не было и речи, медицинское обслуживание отсутствовало».
«Продукты и одежду рабочие вынуждены были покупать в исаевской лавке, цены в которой были выше рыночных, – продолжает эту тему Пётр ПОДШИВАЛОВ. – Но обойтись без лабаза люди не могли. Там всегда и всё отпускалось в долг. А наличные деньги редко у кого водились: долгов накапливалось столько, что зачастую и месячного заработка для их погашения не хватало. На улучшение быта, условий труда фабрика не отпускала ни копейки. Бани не было. Летом мылись в реке, зимой – в жилых корпусах раз в 2-3 месяца».
Но терпение народа небезгранично. Что подтвердил трагический случай с кузнецом по фамилии АРТАМОНОВ. У него была большая семья. И хотя он был трудолюбивым и непьющим, денег едва хватало на хлеб и квас. В весеннюю распутицу кузнецам работы прибавлялось. Приходилось вкалывать по 16-18 часов в сутки вместо 12 урочных. За переработку начальство пообещало доплату, но слово не сдержало.
АРТАМОНОВ, набравшись смелости, пошёл в контору в поисках правды. Но поддержки не получил. И тогда на глазах нескольких посетителей кузнец достал нож и перерезал себе горло.
Эта история взбудоражила весь рабочий посёлок. Конечно, узнал о случившемся самоубийстве и сам владелец фабрики. Но, видимо, должных выводов не сделал. За что едва не поплатился жизнью. Ранним августовским утром ИСАЕВ выехал на тройке в Балабаново. И вдруг из кустов раздался выстрел. Пуля прошла мимо фабриканта, попала в одну из лошадей. Опасаясь следующего выстрела, ИСАЕВ с кучером спрыгнули с пролётки и скрылись.
Смело, товарищи, в ногу!
Эпизод стал словно предвестником бурных событий, когда осенью 1905 года рабочие фабрики присоединились к всероссийской стачке, Фёдор Семёнович согласился на переговоры с народом. Но, опасаясь, что над ним учинят расправу, позвонил в Москву и попросил на всякий случай прислать роту военных. А вскоре нагрянули казаки и наряд полиции. Стачка была подавлена. Но революционное пламя окончательно не угасло, и затем не раз вспыхивало с новой силой, пока в 1917 году не пришла советская власть.
После этого фабрика была национализирована и вошла в состав Калужского текстильного треста, получив название «Крестьянка». Но к тому времени Фёдор ИСАЕВ уже не был владельцем предприятия – ещё в 1912 году он продал своё детище братьям ЧЕРКАСОВЫМ.
А в одном из следующих номеров мы расскажем о том, как жила и работала фабрика в советское время.
Дмитрий ОДИНОКОВ
Фотографии
