«Красный» директор
Предприятие после революции сотрясало не только от грохота станков, но и от внутренней борьбы. Опираясь на советскую власть, рабочие всё активнее отстаивали свои права. Большим авторитетом среди пролетариев пользовалась группа потомственных сотрудников фабрики во главе с Иваном Севастьяновым. Им были организованы профессиональный союз и фабком. Теперь любое распоряжение администрации под руководством Николая Аникина, вышедшее без согласования с этими органами, бойкотировалось. По требованию фабкома были уволены неугодные коллективу мастера и конторщики. Вскоре Севастьянов был избран директором предприятия. Благодаря его принадлежности к партии большевиков Ивана Ильича называли «красным» директором.
Он очень активно взялся за дело. Упорядочилось снабжение сырьём. Рабочие поддержали его предложение о переходе на новую, сдельную систему оплаты труда. Севастьянов пытался улучшать быт сотрудников, начал строить для них жильё. Но в 1920 году жизнь «красного» директора трагически оборвалась.
«Крестьянка»
Подхватить упавшее знамя оказалось некому. Ввиду недостатка на рынке сырья (шёлковой и специальной тонкой шерстяной пряжи) фабрика работала с перебоями. А в 1921 году и вовсе была законсервирована. Попытки возродить производство с помощью московских промышленников братьев Черкасовых тоже успеха не принесли.
В 1923 г. в Ермолино прибыла комиссия Калужского совета народного хозяйства. Она застала предприятие в плачевном состоянии: упала труба котельной, производственные корпуса были разрушены. Из 440 ткацких станков в рабочем состоянии осталась лишь половина. Было решено включить предприятие в состав Калужского текстильного треста. Управляющий объединением Никита Рупасов, приехав в Ермолино, сумел убедить рабочих: не всё так плохо, совместными усилиями можно всё восстановить.
В начале сентября 1925 г. фабрика после долгого перерыва выдала первую партию продукции. По этому случаю состоялся торжественный митинг. Фабрика получила странное для производственного предприятия название «Крестьянка». Видимо, таким образом олицетворялась крепнущая связь между городом и деревней. Директором нового предприятия был назначен прибывший из Калуги Василий Киселёв.
Вступили в строй новые участки с мотальными, чесальными и сновальными механизмами. Образовался дефицит рабочих (к концу 1925 г. их насчитывалось 280 человек). Для привлечения иногородних было построено общежитие на 300 мест. Это сработало, кадровую проблему удалось решить.
Росли производственные показатели. Если за 1923-1924 гг. объединение боровских текстильных фабрик выработало продукции на 500 тысяч рублей, то за 1925-1926 гг. – на 7 миллионов рублей. Столь значительный прирост производства был получен за счёт более интенсивного использования средств и кредитов новой крупной фабрики «Крестьянка».
Рекорд за рекордом
На очередной партийной конференции Никита Рупасов заявил, что пора уже рабочим переходить на обслуживание двух станков. А вскоре и этого оказалось мало. Новый директор Дмитрий Морозов был уверен: работа на двух станках – это уже пройденный день. Надо думать о трёх. А потом больше и больше. Ермолинцы ставили всё новые рекорды по количеству обслуживаемых машин и, соответственно, по объёму выпускаемой продукции.
Конечно, не всё было гладко. Например, возникли проблемы с шлихтовальными машинами. Это устройство, используемое в текстильной промышленности для обработки нитей основы перед ткачеством. Производство обслуживали две старые немецкие машины, которые часто выходили из строя, производительность их была низкой. Купить новые можно было только за границей, да и стоили они очень дорого. Выручил мастер Антон Бурдин, который сумел реконструировать машины. Производительность их заметно выросла, а себестоимость сократилась на 34 процента.
Бурдин приносил большую пользу предприятию и в других эпизодах. В то время силовая энергия на ткацкие станки передавалась трансмиссионными ремнями. Требовалось их не одна сотня. Кожаные ремни стоили дорого, и достать их было сложно. Хлопчатобумажные не отличались высоким качеством и часто рвались. Из-за этого десятки станков подолгу простаивали. Вновь выручил Бурдин. Антон Федотович изготовил станок для производства ремней, которые по качеству не уступали лучшим зарубежным образцам. Всего этот талантливый новатор внедрил на фабрике 17 изобретений.
Пятилетку за четыре года
Большой размах получило движение ударничества. В 1931 году, например, за досрочное выполнение планов и высокие качественные показатели 430 рабочих получили звание «Ударник труда».
«Мы можем выполнить план пятилетки за четыре года», – говорили рабочие. Но для этого нужно лучше организовать труд, совершенствовать технику. И начальство старалось идти в ногу со временем. Внедрили печатную машину «Дублекс», которая механизировала процесс набивки станков. Одновременно заработали 20 бахромных и 60 швейных машин. В результате высвободились 100 набойщиков и все бахромщицы, занимавшиеся ранее тяжёлым ручным трудом. Многие пошли работать в новый цех ширпотреба, который наладил выпуск салфеток и шарфов.
Большим событием в жизни посёлка и коллектива стал выпуск в 1931 году первого номера многотиражной газеты «Недосечник». Через три года её переименовали в «Текстильщик».
Строилось жильё и объекты соцкультбыта. Вошли в строй больница и амбулатория, Дом культуры, семилетняя школа, детский сад, ясли, столовая.
В предвоенные годы количество рабочих на фабрике достигало 2500 человек. Предприятие вырабатывало 10 миллионов погонных метров платочной вигоневой ткани в год.
Казалось бы, живи, работай и радуйся. Но все планы текстильщиков спутала война. Об этом – в следующих номерах.
Дмитрий ОДИНОКОВ